Впервые с именем легендарного разведчика я повстречалась, когда пошла в первый класс: улица, на которой находится наша школа, носит имя Н.И.Кузнецова. Совсем недавно на экскурсии в школьном музее учитель истории рассказал нам о том, что ранее эта улица называлась Садовой. Переименовали улицу в начале 80-х годов прошлого столетия, и произошло это благодаря стараниям пионерской дружины школы, носившей в то время имя Н.И.Кузнецова. Ученики и учителя, поставив перед собой цель переименования улицы, неоднократно ездили в Талицу, где учился в школе-семилетке их герой, посещали Талицкий музей, вели переписку с другом разведчика Т.Кириченко, установили тесную связь с музеями в Ровно и Львове.
Покидая музей, я задумалась: что же это мог быть за человек, на которого стремились быть похожими сотни мальчишек и девчонок? Ответ на свой вопрос я стала искать повсюду: в школьном и краеведческом музеях, в библиотеке, в сети Интернет…
О судьбах русских людей в годы войны, о героях Великой Отечественной войны я знаю не много и не мало, наверное, столько же, сколько любой другой ученик моего возраста. Готовясь в прошлом году к викторине о Великой Отечественной войне, я наткнулась на пожелтевшую от времени газетную страницу. Это была статья о Тане Савичевой, маленькой девочке, пережившей блокаду (но умершей от дистрофии уже в эвакуации) и написавшей страшную историю последних дней жизни всех своих близких на восьми страничках из записной книжки. Многое в статье было непонятным, и за объяснениями пришлось обращаться к старшим. Когда я вновь перечитывала статью, меня вдруг обожгла мысль о том, что маленькой блокаднице было почти столько же лет, сколько и мне, и она узнала о блокаде, хлебных карточках, пайках, светомаскировках не из словарей и не от учителей. Ее учителем была жизнь. Жизнь в страшные военные годы. Вот тогда я и начала понимать, что такое война.
Я читала о подвигах пионеров-героев, сражавшихся плечом к плечу со взрослыми, пускавших под откос вражеские эшелоны, бросавших смелый вызов врагам, и мне казались непостижимыми отвага и мужество Володи Дубинина и Лени Голикова. Я читала о самопожертвовании Александра Матросова и Николая Гастелло и с трудом верила в то, что человек способен на такие героические поступки. Я склоняла голову перед беспредельным мужеством людей, о которых узнавала из книг, но не задавала себе
вопросов о том, как обычный человек становится героем.
Знакомство с биографией Н.И.Кузнецова заставило, однако, задуматься. Отовсюду понемногу: из рассказов учителя истории, из газет, из книг и кинофильмов – возник перед моим внутренним взором образ человека-легенды, гения разведки. И с каждой новой подробностью, с каждой новой деталью образ этот становится всё ярче, светлее, недостижимее. Причём подвиги разведчика не заслоняют собой его личностных качеств,
а представляются мне финальным этапом развития его личности. Подтверждение этому находим в биографии героя: простой крестьянский парень из глухой уральской деревни вырастает человеком незаурядного интеллекта, становится воплощением эрудиции и интеллигентности («Словно настоящий интеллигентный немец, он знал немецкие диалекты, грамоту в исполнении готическим шрифтом»), сверхчеловеческого самообладания и огромного личного мужества. Как это произошло? О счастливом стечении обстоятельств здесь не может идти речи. К своему подвигу Н.Кузнецов шёл целеустремлённо, он готовился к этому финалу всю свою короткую жизнь. «…Очень мало шансов за то, чтобы я вернулся живым. Почти сто процентов за то, что придётся идти на самопожертвование. И я совершенно спокойно и сознательно иду на это, так как глубоко сознаю, что отдаю жизнь за святое правое дело, за настоящее и цветущее будущее нашей Родины», — так писал разведчик в письме брату Виктору перед отправкой в тыл врага.
Самодисциплина, самовоспитание и саморазвитие – эти три «само-» стали основой подготовки Н.Кузнецова к самому главному в жизни заданию. Начав с игры в любительских спектаклях в детские и юношеские годы, этот самородок земли русской так развил свой необычайный актёрский дар, что смог идеально сыграть свою главную в жизни роль – роль обер-лейтенанта вермахта Пауля Зиберта. «Надев немецкий мундир, он моментально преображался. Его взгляд становился стальным, пронизывающим. Менялись походка, голос». За две недели жизни в партизанском отряде Д.Н.Медведева
Н.Кузнецов самостоятельно выучил два языка – украинский и польский, знание которых, безусловно, очень помогало ему в Ровно. В это же время обнаружилось непредвиденное обстоятельство, ставящее под угрозу всё, к чему велась такая глобальная подготовка: разведчик иногда разговаривал во сне и, конечно, по-русски. Ценой нечеловеческих усилий, с помощью огромной воли и небывалой целеустремлённости Кузнецов заставил себя и во сне разговаривать по-немецки. Для этого он приказывал дневальным ночью будить себя каждые 20-30 минут для того, чтобы самовнушением тренировать свой мозг.
«Спящего обливали холодной водой, огнём касались голых ног. Это делалось для того, чтобы у сонного вызвать резкий испуг и проверить, на каком языке он произнесёт первые слова».
Сила воли, мужество, находчивость, выдержка, мощный интеллект, высокоразвитые лингвистические способности, личное обаяние, актёрское мастерство… Всеми этими качествами обладал гениальный разведчик, и все они были результатом непрерывной его работы над собой в течение всей жизни. Сейчас, когда многие факты этой короткой, но такой яркой биографии мне уже известны, я стала понимать, почему наши бабушки, дедушки и родители так стремились быть похожими на Николая Кузнецова, человека-легенду. Я нашла ответ на вопрос, который встал передо мной на экскурсии в школьном музее.
Только теперь мне непонятно: почему мы, современные подростки, не стремимся быть похожими на истинных героев? Может быть, всё дело в том, что историю нашей страны не раз пытались переписать по-новому? Переписать биографии героев таким образом, чтобы сделать их не совсем героями или, что ещё хуже, совсем не героями? Ведь и памятник Н.Кузнецову в Ровно был в конце прошлого века подло, верёвкой за шею, свергнут с постамента…
Казалось бы, что можем сделать со всем этим мы, современные дети? Дети, знающие о войне лишь понаслышке, а зачастую и вовсе ничего не знающие? Ответ в самом вопросе: мы должны знать. Знать и помнить. Узнавая, мы прикасаемся сердцем к
бессмертному подвигу. Прикасаясь сердцем, оставляем в нем жить ПАМЯТЬ.
Мы не имеем права забывать. И не потому, что «…мертвых проклятье – эта кара страшна», и не потому, что суд павших «суда живых не меньше». Нет, мы не имеем
права на забвение не из страха перед судом или карой. Мы должны помнить, потому что «это нужно – не мертвым! Это надо – живым!».
Мы, живущие ныне, — часть того будущего, во имя которого лились реки крови, во имя которого овдовела и осиротела в те далекие годы наша страна. Мы, живущие ныне, — часть великого народа, совершившего великий подвиг. И мы, живущие ныне, должны оправдать доверие двадцати семи миллионов павших в той страшной войне: мы должны быть достойны такого величия.
Вечно достойны!
Хлебом и песней,
мечтой и стихами,
жизнью просторной,
каждой
секундой,
каждым
дыханьем
…достойны!